Стоял жаркий летний денек. Якко уже на приличное расстояние ушел от основных человеческих поселений, чему был крайне рад. Вот уже вторая неделя его свободы шла... Он всё никак не мог надышаться свободным воздухом, а его ссадины от побоев до сих пор побаливали. Неудивительно, что кобольд старался держаться в стороне от любых проявлений человеческой деятельности, и мечтал как можно быстрее выбраться с этих земель, перейти границу и вздохнуть свободнее.
Поправив на плече маленькую походную сумку, стащенную у кого-то еще в Альтаре, Якко скатился с маленького склона к берегу протекающего ручья и, склонившись в холодной воде, начал жадно пить. Хорошо было... Ледяная вода приятно освежала и прекрасно утоляла жажду. Фыркая, кобольд торопливо лакал воду, погрузив в неё морду, довольно жмурился, облизывался, и вообще был весьма рад небольшой передышке.
Вдруг, зоркий желтый глаз уловил в воде блеск, промелькнувший быстро и неуловимо. Рыба! Якко как раз вспомнил, что он очень голоден...
- Рыбка, рыбка... - пробормотал он на своём родном языке, положив свой посох рядом и, скинув сумку, вытащил из неё небольшой кусок хлеба, - Иди ко мне рыбка, я тебя съем.
Покрошив хлеб в воду, Якко затаился и принялся ждать. Ждать долго не пришлось - уже через пару минут рыба подплыла к берегу, ловя и проглатывая хлебные крошки. Хвост ящера тут же заходил из стороны в сторону, словно у охотящегося кота. Каждая мышца тела напряглась... И вот кобольд маленькой стрелой метнулся в воду, вцепляясь когтями в рыбину. Рыбина оказалась довольно крупной, ударив хвостом со всей силы, едва не вырвалась из лап ящера, но когти, впившиеся в чешую, удержали её.
- Моя рыбка! - воскликнул Якко, сражаясь со своей добычей. Выпускать её он не желал, голодный был ужасно... И вот, наконец, кобольд вышел из схватки победителем - перекусив рыбий хребет, так что рыба перестала биться, он пополз на берег, встряхиваясь от воды. Вся его одежда намокла, но он не обратил на это внимание. Довольно бормоча под нос, он вылез на берег, еще раз встряхнулся и, крепко держа рыбу в лапах, принялся жадно рвать её зубами, вырывая куски и тут же проглатывая. И напился, и порыбачил успешно - все тридцать три удовольствия прямо.

Якко, увлекшийся поеданием своей добычи, не сразу учуял чужое присутствие, иначе его бы уже как ветром сдуло отсюда. А когда он принюхался и уловил чужой запах, было уже поздно - женщина, облаченная в латы с символом святого ордена, была в зоне видимости, ведя коня под уздцы. Кобольд тут же подскочил, выронив недоеденную рыбу и торопливо вытер лапы об свой промокший до нитки, и без того грязный, плащик. В голове заработали шестеренки, со скрипом рождая решение, выбирая между двумя вариантами - бежать быстро или бежать очень быстро?
Но он опоздал с побегом - позади был ручей, а впереди паладинка, мимо которой вряд ли удалось бы проскользнуть. Поэтому Якко ничего не оставалось, кроме как вытянуться во весь свой "огромный" рост и принять как можно более неустрашимое выражение морды. Так обычно поступают кошки - видя врага крупнее, распушаются и делают грозный вид, стараясь запугать.
"О, Великая Арксун, помоги мне!"
- Твоя стой там! - с шипящим акцентом, на ломанном общем воскликнул Якко, уставившись на женщину своими желтыми глазами. Он угрожающе поднял лапы, которые тут же вспыхнули огнем, - Иначе Якко испепелить тебя на месте! Якко могучий маг!
Он изо всех сил старался придать своему голосу твердость, но шипящий голосок кобольда всё равно подрагивал от страха. Нет, нет, нельзя показывать страх перед человеком... В памяти кобольда чередой кадров пронеслись воспоминания о том, сколько бед принесли ему люди и в глазах промелькнула злость, а магический огонь на его лапах вспыхнул еще ярче, подпитываясь эмоциями.
Но атаковать "могучий маг" не спешил. Он тяжело дышал, сверля женщину пронзительным взглядом, и пытался понять - испугалась она его или не очень.

У Якко начали дрожать колени. Он понимал, что не сможет одолеть паладина, а запугать не вышло - она над ним только посмеялась... Обидно! Но лап кобольд не опускал, всё еще не оставляя надежды убедить девушку в том, что он могущественный маг и способен движением мизинца вызвать дождь из метеоритов. Но, кажется, это совсем не действовало и он начал соображать иные пути спасения...
- Якко опытный, - заявил кобольд, но голос его звучал еще менее уверенно. Он, скорее пытался сам себя в этом убедить. Конечно, по меркам кобольдов - он был очень даже сильный колдун, но вот по людским... Он тяжело дышал, смотря на паладинку немигающим взглядом и в каждую секунду ожидая нападения. Но, к удивлению кобольда, та не спешила нападать, а решила поговорить.
Лучше скажи мне, чего ты тут делаешь? Чай от хозяина сбежал? Оно видно... - эти слова вызвали у Якко прерывистый вздох и злую тоску, промелькнувшую в глазах. Он исподлобья взглянул на девушку, делая шаг назад.
- У Якко нет хозяев! - воскликнул он, коротко фыркнув, - Лучше смерть, чем вернуться к этим...
Его голос окончательно задрожал. Кобольд сделал еще шажок назад и, неосторожно запнувшись о камешек, полетел в воду ручья, усевшись на пятую точку и вновь промокнув. Пламя на его лапах тут же погасло, едва лапы очутились в воде. Он попытался встать, но запутался в своём мокром плаще и вновь упал, подняв муть со дна ручья. Вторая попытка вновь плодов не принесла, кобольд был напуган и растерян, он, кажется, на мгновение вообще забыл, как надо на лапах стоять, поэтому остался сидеть в воде.
Ну всё, сейчас меня убьют... Лучше так, чем вернуться и быть глупой игрушкой. Мать Арксун, прими меня под своё крыло...
Якко зажмурился, весь сжавшись и визуально уменьшившись в размерах. Прижав лапы к груди, он забормотал молитву к Матери Драконице, и больше не смотрел на паладинку, боясь увидеть меч, занесенный над его головой.
- Великая Арксун, помоги, ты Якко защити, своим крылом прикрой, все страхи успокой... - торопливо шептал кобольд, надеясь на чудо. Вдруг, сейчас разверзнуться небеса и сама великая драконица снизойдет, чтобы спасти своего подопечного?! Хорошо бы.

Когда тень закрыла солнечный свет и женщина нависла над кобольдом, тот совсем сжался в комок, крепко зажмурившись и отсчитывая секунды до своей смерти. Ничего, всё будет хорошо, ведь он обязательно переродиться могучим драконом, и будет счастлив под защитой крыла своей богини. Вот, еще немного, только бы не было очень больно... Но никакой боли не случилось.
- Йип! - коротко пискнул Якко, когда его подняли за шиворот, и повис этаким "кульком", поджав хвост и свернувшись в комок. А затем он почувствовал под собой тепло нагретого солнцем камня, но глаз пока что открыть не решился... Так, с закрытыми глазами, Якко осторожно ощупал себя, свою морду, убедился, что голова на месте, и всё же один глаз приоткрыл. А затем второй. Так, драконом он не стал, по прежнему маленький кобольд, и вокруг всё так же течет ручей, в небе светит солнце... Да, он определенно был жив.
"Великая Драконица, ты меня услышала?"
Та его наверняка услышала, в этом Якко был более, чем уверен.
- Аккуратнее, малыш, так и шею свернуть не долго. Вот теперь весь мокрый, замерзнешь ведь... - послышалось рядом. В женском голосе не было угрозы или агрессии. Странно... Напротив, он звучал достаточно доброжелательно. Якко перевел взгляд на девушку и просто смотрел, удивленно хлопая желтыми глазами. Люди еще ни разу не были добры к нему, так что такой поворот событий был для Якко в новинку. Он и не представлял, что такое вообще возможно.
"Мать Драконица, это сон? Может быть, я всё-таки умер?"
Да нет, мертвым он себя точно не чувствовал. Зато чувствовал вполне живым, а еще мокрым до последней нитки, и действительно начал немного подмерзать. Но тут же на его плечи опустилось покрывало, прикрыв от ветерка. Кобольд всё еще не расслаблялся, сидя, как нахохлившийся воробей промозглым осенним днем, но в покрывало быстренько закутался, только одна морда торчала и хлопала глазами.
- Грейся пока, я сейчас костер разведу... Голодный небось?
Вопрос был весьма кстати. Одной рыбой, которую Якко, кстати, так и не доел, бросив на берегу рядом со своей сумкой и посохом, сыт не будешь. Поэтому он утвердительно потряс головой, отвечая на вопрос. И притих, наблюдая за девушкой, которая занялась костром...
- Твоя не убила Якко, чтобы вернуть толстому Фариду? - наконец, слегка осмелев, он подал голос. Кобольд говорил на общем довольно ломано, но всё же его можно было понять. Явно, он был не из самых глупых. Его голос немного подрагивал, но вскоре прозвучал твердо, - Якко не вернется, нет и нет! Лучше Драконица Мать меня примет, чем туда... Плохо, били, одевать ошейник и таскать, как маленький собачонка... Фрр...
Он коротко рыкнул, опустив морду и насупившись. А краем глаза всё продолжал наблюдать за ней...

Перед глазами у Якко всё закрутилось и завертелось, мелькало, раскачивалось, потому что он сам болтался, как лист на ветру, и, надо сказать, был просто в шоке от случившегося. Кобольд не мог никак понять,ч то происходит, кто его схватил, почему он вдруг оказался в воздухе, что это за шум такой...
- А ну отпусти его! - слышался голос паладинки. Кажется, его сейчас спасали от непонятного зверя, которого Якко так и не мог рассмотреть, только слышал фырчание и ворчание у себя над головой. Он сдавленно пищал, тоже пытаясь вывернуться, потому что от такой тряски ящера начало немного мутить... Наконец, он с коротким взвизгом шлепнулся на землю, а в пасти у зверя остался клочок кобольдова походного плаща.
И тут же в общий гомон вклинился еще один голос - шипящий, тонкий, и крайне разгневанный. Якко стоял и ошарашенно наблюдал, как, появившаяся из кустов кобольдиха яростно бросилась на женщину и вцепилась в ногу, колотя по поножам так, что звон стоял, будто ложкой по кастрюле барабанят. Понадобилось еще несколько секунд, чтобы в голове у кобольда щелкнуло и он понял, что это его так пытаются спасти от страшного человека... Как бы маленькой кобольдше не влетело!
- Стой, стой! Остановись! - затараторив на кобольдском, Якко мгновенно оказался рядом с кобольдшей и вцепился в её хвост, пытаясь оттащить от паладинки, - Это не враг, она не навредит! - и тут же перешел на общий, путаясь и коверкая слова от волнения, - Твоя не трогай, она думать ты плохо, враг, думать навредишь! Йип!..
Он с писком всё же смог отодрать кобольдшу от ноги паладинки, резко потянув на себя и завалившись вместе с ней на землю, где опять запутался в своем плаще, выругался на своем языке. Картина была, конечно маслом - зверь рычал и шипел, и слышался визгливо-шипящий, тараторящий кобольдский язык, Якко пытался выпутаться из своего плаща, что-то бормоча и прыгая с общего на родной язык и обратно, и оставалось только догадываться,ч то обо всем этом думала бедная женщина-паладин.